секс-символы тоже плачут

Светлана Архипова

Принцесса и свинопас… Именно так он всегда думал о себе и Гвен. Противоположности притягиваются, но неужели у них не было ничего общего? Ведь была страсть – такая, что раскалялось небо над островом в Карибском море, где они, удрав от всех, занимались любовью прямо на берегу. Даже и не догадываясь, что вездесущие папарацци уже засекли их райский уголок...

Дженнифер стояла у зеркала и расчесывала свои шикарные волосы. Когда она стоит вот так, спиной, и волосы падают на плечи, можно представить, что это легкие локоны Гвинет. «Не смотри на меня так, Брэд, у меня кружится голова», - так она говорила…

Джен обернулась и пристально посмотрела на мужа, словно пытаясь прочитать его мысли. Потягивая пиво (с утра!), он сидел перед телевизором, задрав ноги на журнальный столик. Этот нечесаный парень, одетый в растянутую, прожженную в нескольких местах футболку и драные шорты, ничем не напоминал «самого сексуального мужчину из ныне живущих людей», как его представляют глянцевые журналы. Но именно такой он особенно дорог Дженнифер. Потому что принадлежит именно ей. Подумать только, склонной к полноте, неуклюжей Джен, которую собственная мать обзывала мышью с глазами в кучу, принадлежит этот неотразимый Питт… Правда, с тех пор она похудела на десять килограмм и стала успешной актрисой, зарабатывающей 750 тысяч долларов за каждую серию «Друзей», и унее много поклонников… Пора бы уже привыкнуть к тому, что она заслуживает эту любовь. Но, когда Брэд задумывается вот так, как сейчас, когда его глаза теряют выражение, словно он смотрит вглубь себя, она уже ни в чем не уверена. Так не может больше продолжаться.

- Брэд, - решительно сказала она, повернувшись к мужу. – Ты слышал новости о Пэлтроу?

На его лице ни дрогнул ни один мускул, но в воздухе возникло напряжение. У Дженнифер было чувство, словно она ступила на запретную территорию и в любую минуту под ногами может взорваться мина. Она отогнала этот образ и храбро, словно нырнув в ледяную воду, продолжила:

- Я слышала во вчерашних новостях, что у нее появился новый бойфренд. И какой! Испанский принц Филиппе совсем потерял от нее голову. Пригласил на романтический ужин , познакомил с родственниками. Ты думаешь это серьезно? Вы ведь неплохо знаете друг друга… Брэд! Почему ты смеешься?!

Он хохотал, запрокинув свою красивую голову со спутанными белокурыми волосами. Хохотал так по детски открыто, что слезы выступили на его темных ресницах, и Брэд вытирал их тыльной стороной ладони. Джен не выдержала и тоже засмеялась.

-Ну, дорогой, ну что?

Вскочив с кресла, он поднял ее на руки и посадил на широкий подоконник. Их лица оказались на одном уровне. Брэд поднял подбородок Джен и пристально посмотрел ей в глаза.

-Маленькая ревнивая хитруша! Не надо ловить меня на живца. Я твой муж, и этим все сказано!

Дженнифер обняла его, чувствую стыд и счастье одновременно. Но она не хотела вновь загонять сомнения глубоко в душу.

- Дорогой, - настойчиво сказала она, - ты рассказал мне обо всех своих увлечениях. О Наоми Кэмпбелл, Уме Турман, Джулии Робертс, Кетрин Зете-Джонс… Даже об этой старой похотливой перечнице Присцилле Пресли. И всегда избегал разговоров о Пэлтроу. А ведь вы были вместе два года и собирались пожениться. Это особенно дорогие для тебя воспоминания? Я хочу знать, каких камней из твоего прошлого мне надо опасаться…

Брэд прервал ее запальчивую речь поцелуем.

- Не надо… Ничего не надо опасаться. Я все расскажу тебе…

Более разных людей, чем они с Гвинет, трудно представить. Брэд родился в маленьком скучном городе Спрингфилд, штат Миссури, и единственным доступом ему представлением до поры , до времени было выступление церковного хора, в котором он пел с детства, вызывая слезы умиления у своих небогатых родителей. Потом он вырос и долго не мог найти себя: поступил в университет, пытался стать журналистом…

А вот у Гвинет таких проблем не было. Ее будущее было очевидно. Принцесса родилась в Лос-Анджелесе, в семье влиятельного продюсера и известной актрисы, на сцене стала появляться с семи лет, сидела на коленях Майкла Дугласа и Стивена Спилберга…

- Она всегда знала, что будет актрисой и звездой, и шла к этому, не оглядываясь. А я… Я не собирался быть артистом. Все получилось само собой и неожиданно для меня. Боюсь, я не был готов…

Бросив университет, Брэд поехал в Лос-Анджелес и сменил множество профессий.

Представляешь, я даже был зазывалой в ресторане «Чокнутая курица»! Натягивал на себя костюм петуха, скакал у входа, хлопал крыльями и кукарекал так, что потом несколько дней не мог разговаривать.

Но самой двусмысленной была, конечно, работа водителя в Агентстве девушек по вызову. Именно там Брэд впервые почувствовал силу своего обаяния. Стриптизерши и проститутки просто с ума сходили от «милашки Бредли», предлагали ему себя «за бесплатно», а известная лесбиянка Мадлен, специализирующаяся на сценах однополой любви для «утонченных» клиентов, даже заявила:

- Ради тебя, малыш, я готова сменить ориентацию!..

Секрет его неотразимости заключался не только во внешней привлекательности (мало ли красавчиков на свете!). Добрый, внимательный Брэд с каждой женщиной обращался, как с королевой. Они казались себе лучше, значительнее, красивее… и были готовы на все.

Гвинет была далека от этой стороны жизни. Престижная школа в Нью-Йорке, потом обучение в Европе… Ей нравятся история, литература, политика, она свободно разговаривает на французском и испанском, одевается у лучших модельеров.

- Какая гадость, - секретничает она с подружками о каком-то мальчике из колледжа.- У него ботинки не сочетаются с одеждой!

А Брэд вполне мог после обеда вытереть руки о скатерть…

Скорее всего их пути никогда бы не пересеклись, если бы Брэд не снялся в рекламе джинсов.

- Подработать хотел. Знаешь эти рекламы, в которых парни расхаживают с голыми торсами и в джинсах с полурастегнутыми ширинками? Я был одним из них… Зато платили неплохо (так мне тогда казалось). А когда ролик вышел на экран, меня позвали в кино… Говорили, что зрительницы прямо помешались на «эом парне в джинсах». И потом ни одна женщина – будь то поклонница или актриса – мне не отказывала.

Джен провела ладонью по кубикам мышц на животе Брэда:

- Есть от чего потерять голову, милый…

- Не отвлекайся, а то я не смогу говорить! О чем это я? Да, стал сниматься, но ведь манер мне это не прибавило, правда? Я остался простым парнем из Спрингфилда, да и, честно говоря, не хотел становиться надутым индюком и воображать, как многие мои коллеги… Я никогда не закатывал истерик на площадке, не требовал дополнительных удобств, - Брэд засмеялся, вспомнив, как одна из его партнерш кричала, чтобы «этого скунса заставили помыться». А просто не стал переодеваться после игры в футбол. – Не люблю церемоний.

А вот Гвинет церемонии любила. Более того, ей было плохо без них. Она часто жаловалась, что Америка ее раздржает своей грубостью, ей ближе Англия, где в цене образование, тонкий юмор и вечные сюжеты Шекспира. От бивисов и баттхедов у нее начиналась мигрень.

-А я ведь и есть стопроцентный американский бивис, - без улыбки заключил Брэд.

- Пока я поняла только, что вы просто не могли понравиться друг другу, - сдержанно сказала Дженнифер. – Но понравились.

- Понравились, - эхом отозвался муж.

На самом деле две молодые кинозвезды и сами не могли понять, что случилось в тот день на съемках фильма «Семь», когда они впервые встретились. Еще до того, как они смогли узнать получше достоинства и недостатки друг друга, даже до того, как они заговорили, их глаза уже выхватили из множества лиц то, единственное… В эти несколько мгновений решилось многое, и даже нечищеные ботинки Брэда уже не могли ничего изменить.

Как Ромео и Джульетта Шекспира, обожаемого Гвинет, они сосредоточились друг на друге и не видели никого вокруг. Не замечали, как пожимали плечами члены съемочной группы, как активизировались журналисты… Это было похоже на наваждение.

- Я чувствовал себя рядом с ней большим и неуклюжим. Необразованным. Мне хотелось посадить ее под стекло на бархатную бумагу и поместить в Национальный музей, чтобы все поняли, что это – драгоценность. Удивлялся, почему при виде ее не падают ниц, не кричат «Аллилуйя!», - такой она казалась мне красивой и мудрой. Божественной… Не злись, - Брэд с беспокойством посмотрел на закаменевшее лицо жены. – Я пытаюсь объяснить.

- Я слушаю, говори.

Брэд смотрел на хрупкую фигурку Гвен, на ее тонкие аристократические запястья и лодыжки, легкие светлые волосы, прозрачные глаза и чувствовал, что теряет сознание. В ней не было ничего из привычного ему мира. Казалось, еще немного и он взмоет вверх вместе со своей принцессой – к самым звездам.

Сейчас трудно в это поверить, но Гвинет тоже была влюблена. Ее влюбленность была немного другой… С Брэдом она впервые почувствовала себя земной женщиной. Глупостью показались девичьи мечты о принце на белом коне с кандидатским минимумом в кармане и предками-аристократами в средневековом замке. При виде Пита в ней просыпалось нечто древнее, животное. Она хотела разводить огонь в его очаге, штопать порванную на охоте шкуру мамонта и рожать ему детей… Гоня эти возмутительные мысли, она пыталась переключиться на его гадкие привычки и отвратительную манеру одеваться… Но очередная встреча наедине делала несущественным все, кроме его глаз , его рук, его тела… Гвинет не знала, что способна издавать такие стоны. Это урчание возбужденной кошки их гордых уст умной, холодной, такой невозмутимой красавицы так заводило Брэда, что он и вовсе не вылезал бы из кровати, если бы не ассистент режиссера, который деликатно стучал в дверь каждое утро.

- Мистер Питт, пора вставать! Иначе уйдет солнце и съемочный день будет потерян… А мисс Пэлтроу разбудите, пожалуйста, сами…

Все делали вид, что ничего не замечают.

Закончив фильм, они устроили себе каникулы.

- Давай уедем от всех подальше, - шепнула ему Гвинет. – Не хочу никого видеть – только ты и я.

Маленький затерянный остров в Карибском море стал их раем, а они – Адамом и Евой. Обнаженная Гвинет лежала на белом песке и глазами голодной львицы наблюдала за выходящим из воды Брэдом. «Иди ко мне, мой лев! – мурлыкала она. – Иди скорее, ибо я изнемогаю от любви»…

Конечно, она любила его, или потеряла голову на столько, что позволила назвать себя официальной подружкой Питта еще до того, как представила его своим родителям. А ведь Гвен ничего и никогда не делала без их одобрения.

- Не то, что я, - Дженнифер иронически скривила рот. Уж она-то не поддерживает со своей мамочкой никаких контактов. Даже на свадьбу не пригласила.

- У нее особые отношения с родителями, - мягко сказал Брэд. – Они, и правда, потрясающие люди. Умные, добрые, с чувством юмора. Прекрасная семья, поэтому у Гвинет очень высокие требования к избраннику. Она хочет быть уверенной, что это навсегда, - как у мамы с папой. Но они… как бы это сказать… из высшего общества. А я…

- Понимаю, Дженнифер запустила пальцы в волосы мужа и ободряюще отвела непослушные прядки со лба. Брэд задумался и вдруг опять расхохотался.

- Самое ужасное, - сказал он сквозь смех, - что, оказывается, папарацци давно засекли нас на этом острове. Мы вернулись и поехали к родителям Гвен, не подозревая, что журналы с фотографиями наших забав давно лежат у них на столе. Голая дочка и мужлан с «достоинством» во весь экран – трудно винить их в том, что они не испытывали восторга по поводу моего приезда.

Дженнифер представила своего беззащитного Брэда за столом у холодных, манерных Пэлтроу. Они, конечно, язвили, полагая, что он не понимает их шуточек, а Брэд делал вид, что не слышит. Ради Гвинет.

- Она сразу поняла, что мать недовольна, отец сердится. Такой расстроенной я не видела ее никогда. Нет, они не сказали ни единого грубого слова. Брюс Пэлтроу мировой был мужик (ты слышала, он умер недавно? Очень жаль.) Но они «не одобрили». А для Гвинет это было равносильно запрету. Она мне и раньше говорила, что маме достаточно было промолчать, чтобы она поняла, что делать этого не следует, и больше не делала. «Это уже на уровне подсознания».

Но Брэд не хотел верить, что это что-то изменит между ними. Пытался подружиться с родителями, старался стать Гвен еще ближе… Но тут опять пришлось ехать на съемки – в Аргентину. Он становился все популярнее, гонорары росли, и даже отец Гвен стал поглядывать на него с интересом – в плане предложения своих продюсерских возможностей. А Брэду не хотелось уезжать. Расставание с Гвен было подобно медленной, мучительной смерти. Он умирал, не видя ее.

- А она становилась все холоднее… Видно, родители попытались открыть ей глаза на наши различия. Я понимал, что сейчас нельзя ее оставлять. Первая страсть была утолена, надо было подкреплять ее душевной близостью, общим домом… Уехав, я много думал, звонил ей каждый день.

Решение о помолвке созрело в нем давно, но он боялся отказа, не считал, что достоин ее. Теперь стало ясно: если он не поторопится – потеряет Гвинет навсегда.

Он купил бриллиантовое кольцо, и как только закончились съемки, рванул к ней.

- Как объяснить, что чувствуешь, когда понимаешь, что к тебе относятся иначе, не как раньше?

Они встретились в ресторане, Гвинет была прекрасна в черном платье с ниткой жемчуга на длинной красивой шее. Улыбалась. Но отводила холодные глаза и как будто стыдилась говорить о прошлом. «Кольцо? Да, спасибо. Очень мило. Как прошли съемки?» Ему хотелось заорать, встряхнуть ее, напомнить о том, что было между ними. Но даже представить было нельзя, что эта невозмутимая леди когда-то рычала от наслаждения, изгибаясь в его руках. И он не посмел напомнить ей об этом.

- Какое-то время она не решалась поговорить со мной прямо. Отговаривалась делами или встречалась на людях. Но женщина влюбленная и охладевшая – две разные женщины. Гвен морщилась от каждого моего неловкого слова или движения. Я испугался, что она меня просто возненавидит, и сам вызвал ее на разговор. «Брэд, - сказала она, - прости меня, пожалуйста. Боюсь, мы поторопились с помолвкой. Видишь ли, страсть – это еще не все. Семья не держится только на постели. Мы должны быть людьми одного круга, одних привычек… Я не могу пойти на замужество, не будучи уверенной, что через полгода не захочу развестись, а сейчас я не уверена… Забери, пожалуйста, свое кольцо… Куда же ты?»

А я пошел к дверям, потому что на глазах были слезы, а мужчина не должен плакать… в присутствии разлюбившей его женщины. «Погод, неужели ты не поцелуешь меня в последний раз?» Мы упали на ковер и занялись любовью с особенной страстью. Гвен явно испытывала облегчение от того, что ей теперь не нодо врать, и старалась насытиться мной… Как будто это возможно сделать впрок. А я почти ненавидел ее. Впервые занимался этим с женщиной, которую мне хотелось убить. Но чем больнее я ей делал, тем большее блаженство было написано у нее на лице. Она уже была готова предложить мне таую любовь, без всяких притязаний на брак… Но я не хотел пачкать память о нашей любви. Думаю, это была моя настоящая первая любовь, - Брэд доверчиво смотрел на закусившую губу Дженнифер. – Тебе больно?

- От любопытства кошка сдохла, - попыталась улыбнуться Дженнифер. – Не думала, что я такая ревнивая.

- Я рассказал все это, чтобы ты поняла. Первая любовь на то и первая, что после нее бывает следующая – взрослая. Ты помнишь, - хитро прищурился Брэд, - Ромео ведь в начале пьесы влюблен совсем не в Джульетту. Чувство должно созреть и закалиться, прежде чем грянет во всю мощь. – Он зарылся лицом в волосы Дженнифер. – И волосы у тебя куда гуще, чем у нее…

- Подожди, - Джен отстранилась от Брэда. – А что ты нашел во мне? Ничего ведь общего с Пэлтроу!

- Ты – это я, - терпеливо объяснял Брэд. – Мы одинаковые. Мне не надо «вставать на цыпочки», чтобы казаться лучше, чем я есть. Тебе не надо изменять себя, подстраиваться под меня. Я спокоен с тобой, мне хорошо… Хотя ты все-таки заставляешь меня ежедневно лезть в душ! А вода ведь мокрая!

Дженнифер засмеялась. Заноза в ее сердце никуда не делась, но теперь она точно знает, с каким противником имеет дело, и не собирается сдаваться.

Жена убежала в тренажерный зал, а он уселся на свое прежнее место, бесцельно переключая каналы. Так и есть, в новостях опять перемывают косточки Гвинет и ее испанскому принцу. Принц… Что ж, малышка, надеюсь, на этот раз тебе повезет. Брэд с тоской смотрел на экран, где Гвинее в строгом костюме идеального кроя шла по трапу самолета, убегая с Венецианского фестиваля в Мадрид. Когда же заживет эта рана? Когда он перестанет ощущать запах ее духов и видеть ее очертания даже в прическе собственной жены?

- Милый, я дома! – Дженнифер вошла в гостиную, бросив в угол спортивную сумку. – Все сидишь перед телевизором, лентяй?

Брэд смотрел на нее, не веря своим глазам.

- Ты подстригла волосы! С ума сошла? Что скажет твой продюсер?

- Не нравится?

- Ты прелестна, но…

- Никаких «но»! Надеюсь, с этой прической я не буду напоминать принцессу Гвен даже сзади! Ты смеешься, негодяй!? Перестань сейчас же! Брэд, оставь меня в покое, ты порвешь футболку… Брэд! ….